Еврейский музей в Берлине
Наш фоторепортаж. Здесь трагедия застыла в архитектуре и дизайне. Маленькие экспонаты с большой историей. Про гранатовое дерево желаний. И о современном роботе, который пишет древние свитки Торы со скоростью человека.
Я и сейчас не могу объяснить, почему меня так потянуло именно в этот музей. Увидела мемориал памяти жертв Холокоста (про него рассказывала в посте Уроки истории в Берлине) и поняла, что просто должна посетить — и все тут.
Суббота. Утро. Мы встречаемся с Татьяной Згерской, с которой вместе учились в университете, а теперь она уже больше 10 лет живет в Германии… Хочется кофе, но мы торопимся — в музей. В разговорах и воспоминаниях дорога от Брандербургских ворот к музею преодолевается быстро. Мы останавливаемся у разных исторический достопримечательностей. На улице жарко. Почти как в Израиле. В Израиле свежие ягоды — большая редкость. Клубника не в счет. Малина с черникой и смородиной — диковинка. Поэтому мы накануне отвели в супермаркете душу и купили две кробочки отборной малинки и красной смородины по два евро приблизительно. И вот идем мы по летнему солнечному Берлину, жуем красную смородину — порички — как в детстве…
А потом внезапно как пойдет дождь! Ради этого летнего дождя стоит ненадолго покинуть Израиль…
После дождя…
И вот все свежее-свежее, чистое, и мы к музею пришли. Как будто дождю нужно было пойти именно в это время… Сразу завидели знакомые буквы на новом здании музея — א ב — алеф и бэт — первые буквы алфавита. Символ начала. А если вместе, получается אב [ав] — отец. Отец — тоже начало…
Напротив этого здания с разломами расположился барочный дом-вход в музей. Здесь когда-то был музей истории Берлина.
Сейчас на входе стоит металлоискатель — для израильтян вещь совсем будничная… Рюкзаки-сумки катаются на ленте для досмотра. Покупаем билеты. 8 евро. Оставляем рюкзак в гардеробе. И спускаемся вниз. Лестница уводит глубоко вниз. Стены неровные, углы, линии, разломы… Кажется, земля уходит из-под ног, теряешь равновесие…
2 кольца
Эти кольца принадлежали маме известной немецкой поэтессы Нелли Закс. Обручальные кольца были в списке тех немногих вещей, которые могли взять с собой евереи, покидая Германию. В 1940 Нелли эмигрировала с мамой в Швецию. Они были пассажирами одного из последних рейсов из Берлина, когда еще евреям разрешали покинуть страну…
В 1966 Нелли Закс стала лауреатом Нобелевской премии по литературе. Вместе с ней в этом же году премией был награжден израильский писатель Шай Агнон. Он писал на иврите и на идиш, а родился в Бучаче (сейчас это районный центр в Тернопольской области, Украина). Шай Агнон смотрит на нас с купюры номиналом в 50 шекелей. Это он!
Маленький просвет в закрытой Башне Холокоста
Открываем тяжелые двери, оказываемся в темном бетонном пространстве. Стены одновременно уходят высоко и нависают, сужаются в углу. И только сверху проникает луч света. Это Башня Холокоста. Хочется бежать из этого замкнутого колодца. Начинаем прислушиваться. Как будто из-за стен доносятся какие-то голоса, шорохи… Замысел архитектора: как будто загубленные поколения пытаются достучаться до нас, сегодняшних — с просьбой «Не наступите на те же грабли! Не молчите!»
Аушвиц (Освенцим), Люблин-Майданек…
Здесь как-то дико сочетается модерн-дизайн в стиле деструктивизма-минимализма и уцелевшие чудом экспонаты, дошедшие до нас после таких нечеловеческих испытаний, которые выпали на долю их прежних владельцев…
Мальчик, который пишет имя «Антон»
Эта статуэтка вообще контрастирует с темными тонами музейного зала. А пояснительная записка к экспонату на время парализует. Мальчик, сидящий на каменной плитке, пишет на табличке имя «Антон». Это единственная вещь, которая уцелела и служит напоминанием о семье Циммт. Альфред Циммт вручил когда-то фигурку своему христианскому коллеге — то ли в подарок, то ли на хранение. Долгое время статуэтка украшала дом этого коллеги, а в 1999 году его дочь преподнесла «Антона» в дар музею — в память о семье Циммт.
Зоны для знакомства с документами
История на стенах…
Яркая зелень в разбросанных глубоких окнах дарит какую-то маленькую надежду… На стене — о судебных процессах по Аушвицу и Майданеку. Аушвиц (он же Освенцим) под Краковом и Майданек под Люблином — это два концентрационных лагеря смерти, в которых с апреля 1942 года использовали газ Циклон Б. Его разработала группа ученых под руководством лауреата Нобелевской премии по химии Фрица Габера. Фриц был евреем, в 1933 был вынужден эмигрировать в Швейцарию… Некоторые члены его семьи тоже погибли в лагерях…
Процесс про Освенциму проходил во Франкфурте с 1963 по 1965. Более 200 выживших свидетелей Катастрофы давали свои показания. Пресса вела репортажи прямо из суда.
Процесс по Майданеку в Дюссельдорфе был самым длинным делом в истории суда в Гермнии — он длился с 1975 по 1981 год.
Окно в другой мир
Сад Изгнания
В Саду Изгнания, куда ты попадаешь из музея, больше воздуха. Но здесь все в каком-то искореженном движении: пол волнистый, 49 вертикальных шахт с землей тоже под наклоном. 48 из них — в честь года образования Израиля (1948), 49-ая наполнена землей из Израиля. В кажой растут деревья. И хочется побыстрее сбежать отсюда, потому что все вокруг давит, здесь тесно и неопределенно…
И вот, потрясенные увиденным и прочувствованным, мы попадаем в первый большой светлый зал. На длинном столе свиток белоснежной бумаги. Оранжевый робот мирно калиграфическим почерком выписывает слова Торы — главной книги иудаизма, древней, как мир… Первое ощущение светлой радости в музее. Таинство! Все происходит автоматически — без человека. Чернила, перо, бумага едва слышно перемещается по столу…
Робот, который пишет текст Торы
Робот пишет со скоростью человека. А вы знали, что в Армии обороны Израиля есть специальное подразделение, где служащие переписывают свитки Торы от руки? Это кропотливый труд, здесь нельзя ошибиться. И калиграфия должна быть соответствующей. Тоже интересно: самый простой фрагмент Торы для переписывания — Свиток Эстер, его читают накануне веселого праздника Пурим (который непременно завершается большим городским карнавалом)
Эта инсталляция с роботом «bios [torah]» будет работать до 11 января 2015. Завораживает и умиротворяет.
Чудо техники и Книга Книг
Когда мы уходили из зала с роботом, послышался звон посуды. Я еще возмутилась: как же так — что за музей без звукоизоляции? Звон все усиливался — резкий и жуткий. И тут все выяснилось: звенели вот эти кругляки.
Крик о помощи
По ним шагали люди. Зачем? Не знаю. Вся музейная пустота «Шалехет» заполнена дисками-лицами. Она ведет в темный туннель. Дорога в неизвестность.
И звон в ушах…
Потом мы наконец-то оказались в здании, где экспозиция посвящена истории еврейского народа в Герании — еще до Холокоста.
Как все начиналось…
Гранатовое дерево желаний
В иудаизме гранат — символ единства. Считается, что в гранате 613 зерен — как и заповедей в Торе. Гранат и яблоко с медом — главные атрибуты Еврейского нового года Рош-а-Шана. Мы каждый год устраиваем в эти праздничные дни традиционную фотосессию с гранатом. А здесь, в музее, целое гранатовое дерево. Рядом за стойкой стоит женщина и выдает всем желающим гранатики из корзинки. На них можно написать свое желание. Все наши желания и мечты были только об одном — о мире! Гранатики с желаниями повесили на веточках дерева. Должны же когда-то они материализоваться! Идея чудесная!
Корзинка с гранатами — для пожеланий
Портрет немецко-еврейского филосова Мозеса Мендельсона
Детский уголок для рисования
Что можно собрать в один чемодан — как в 1938?
Главное слово на доске — шалом — мир!
Эволюция: от ханукального подсвечника до рождественской елки
Евреи Германии были самыми ассимилированными евреями в Европе. О принадлежности к еврейству часто напоминала только ханукия (ханукальный подсвечник) в доме, которую по традиции зажигали в праздник света и тьмы — Хануку. Свидетельства этому собраны и в музее Яд-Вашем — в Иерусалиме.
Современный музей влияет на все органы чувств. Здесь важно не только видеть, но и слышать. Ощущать прошлое и его влияние на то6 что происходит с нами сейчас…
Слушать и слышать истории
Магнитики из сувенирного магазинчика в музее
Кафе в музее
По-прежнему хотелось кофе. Но не было сил пить его здесь… Видимо, после Израиля по-другому реагируешь на то, что произошло. И все не покидает вопрос «Почему?»
Интерьер для кофе
Вход в музей
Когда мы вышли из музея, уставшие, голодные, но довольные, солнце залило улицы. Здорово, что мы все-таки посетили это непростое место. Сюда стоит сходить вместе с подростками, чтобы рассказать о Холокосте. Чтобы самому узнать о том, что мы до сих пор и сами плохо знаем и понимаем…
Акварельные облака над Садом Изгнания
Текст и фото — Ирина Хмельницкая
Интересные ссылки:
