Географ глобус пропил. Смотреть!
Фильм, который нужно посмотреть учителям и родителям. И старшеклассникам стоит взглянуть — как будто на себя — со стороны. Я видела много отзывов об этом кино. Пишут о том, как Константин Хабенский великолепно сыграл одиночество, бесполезность… Меня поразило другое — точное попадание в тему школы. В кадре все изображено так по-настоящему, что от осознания этой школьной правды было неловко с начала и до финала фильма. Сейчас буду рефликсировать.
Начинается все довольно обычно: в провинциальном городке на реке Кама, в средней школе, в кабинете директора. На работу берут учителя географии — Виктора Сергеевича (Константин Хабенский). Берут без педагогического образования. Он мог бы преподавать биологию и химию, но нужен только географ. А его в середине учебного года с огнем не сыщешь, а тут еще козырь — мужчина в коллективе… И вот начинается история горе-географа, которого швыряют сразу в клетку с тиграми — к старшеклассникам.
У нас в школе в 11-ом классе была похожая ситуация: пришел в третьей четверти новый историк — буквально перед выпускными экзаменами. Не знаю, откуда он к нам пришел, поговаривали, что из техникума какого-то. Это было уже не важно… Все определяют первые минуты, иногда даже секунды, когда учитель заходит в класс. Дети подсознательно мгновенно вычисляют, как можно себя вести на уроке с каждым входящим на урок учителем — на замене или с «новеньким» педагогом. Возраст учителя и учеников не играет особой роли. Не зря потом нас, студентов педагогического вуза, учили «правильно» входить в класс: без паники, устанавливать зрительный контакт, обводя всех спокойным уверенным взглядом по периметру класса; не начинать говорить, пока ребята шумят… Но герой Хабенского не учился в «педе». На него мало кто реагирует — в классе своя жизнь…
Мы тоже на истории были очень далеки от историка: он что-то начитывал из своих записей, изъятых из неуклюжего дипломата. Дипломат неуклюжий, историк такой же, в очках, весь какой-то несобранный, хоть и молодой (сейчас мне кажется, что ему было лет 35 максимум ). Он тихо бубнил отрывки из истории Украины себе и самым ответственным четырем-пяти ученикам, которые обычно сидят за первыми партами. На галерке пацаны играли в карты — на желание. Проигравший должен был подойти и что-то выкрикнуть в окно — во время урока. Уже май стоял, жарко, окна во всех классах открыты. Никто не смущался, не пугало и то, что под нами, на первом этаже, был кабинет завуча по воспитательной работе — Цили Исааковны, которая обычно даже микрофоном не пользовалась на встрече выпускников — ее «и так хорошо все слышат и видят». Время от времени кто-то из парней появлялся рядом с учительским столом и рявкал какую-то чушь — то в окно, то в сторону бедного историка… Тогда нам не было его жалко. Подросток скорее будет презирать, чем жалеть. Никакого сострадания к слабым взрослым. Нам было скучно и неинтересно, вообще не представляю, как мы сдавали экзамен по истории. А потом историка не стало — уволился. Либо его уволили. Мы уже об этом не узнаем. Не узнаем, как он пережил те адские уроки, что заставляло его терпеть, была ли у него семья…
А географ Сергей Викторович держался. Он очень даже профессионально работал как для новичка без опыта: не сдавался, пресекал провокации, карты-наглядность использовал, взывал к жизненному опыту учеников, проводил нестандартные уроки — как написал бы методист про урок на реке. А мотивация с походом? Это же просто по Макаренко! И сдержал же слово: в поход пошли те, кто контрольную на 5 написали. И не только они.
Но единственное, что не вяжется со святым и непорочным образом географа, — алкоголь и техника безопасности. Но это кино, скажете вы. В реальной жизни все еще хуже. Я хорошо помню, как мы выпивали на праздниках в школе, как приобщился к этому делу наш классный руководитель — благо, был последний звонок, а потом выпуск — так это ж не считается. Все было достаточно интеллигентно, если не считать Димки Андрощука, которого пришлось с головой окунуть в фонтан в парке, чтобы привести в чувства. И был активированный уголь у классного — про запас. Пригодился! Потом, в Артеке, я узнаю, что если подросток хочет выпить, его практически невозможно остановить. Были и бутылки, изъятые из шкафчиков, водка, вылитая в умывальник, — чтобы детушки не подумали, что вожатые сами все выпивают. В Артеке нам так вбили в голову, в подсознание и в другие полезные части нашего вожатского организма основы техники безопасности, что я и сегодня дергаюсь, сжимаюсь, как пружина, если есть опасность для ребенка — плюхнуться, заморочки с обувью удобной-спортивной, головными уборами… Это уже рефлекс.
Когда мы с моими учениками (я была старше их всего на лет 6-7) решили пойти в поход, я четко понимала, что это 11-ый класс, что вариантов быть не может, — будут бухать. Поэтому предупредила сразу: кто хочет нажраться, отправляйтесь в свой поход, без меня. А если идете со мной — тогда без алкоголя. Договорились. Мы с орлами артековскими из Воронежа тоже договаривались, заключали безалкогольное перемирие. Не помогало. Поэтому для поддержки безопасности попросила пойти с нами в поход своего бывшего одноклассника… Нашли мы поляну. Я предложила у дерева все рюкзаки оставить — чтобы девочки накрывать могли на стол к обеду, а парни — за дровами для костра отправились. И вот во время «разгрузки» рюкзаков проводила тайно ревизию — все ждала, что звякнут где-то бутылки… Мои драконы мне потом припоминали со временем: «Вы что думаете, мы не видели, как вы все рюкзаки-пакеты контролировали?» Не знаю, что на ребят тогда подействовало, но алкоголя не было, как договаривались. Играли, песни пели, беседы беседовали, шашлыки ели, салаты… Это не мой выпускной поход с ночевкой и ночным купанием. Кажется, наш классный руководитель тогда ушел вечером домой, а мы сами остались до утра в лесу на берегу реки. Это, на всякий случай, для родителей, когда отпускаете детей в поход с ночевкой…
Мне не очень хочется пересказывать вам сюжет фильма, ибо я практически не сомневаюсь в том, что вы его и без меня теперь посмотрите либо уже посмотрели. Не идет из головы кульминация — ночь в походе и утро с преодолением перевала — сильнейшие сцены. Здесь научение, искушение, преодоление себя, вера в собственные силы, страх, борьба, риск, победа… И финал — горький. Итог всей школьной истории географа — ролик, снятый детьми, и уход Виктора Сергеевича. И все, перевернута страница жизни. Пустота.Максимум «Здравствуйте!» и «До свидания!» от вчерашних учеников. Об этом не рассказывают в университете будущим педагогам: о том, как из-за работы можно потерять себя и семью, выгореть, выложиться наизнанку. Нам чаще говорили про преданность профессии, про самоотдачу, про самопожертвование. Не велики ли жертвы? Школа в этом плане беспощадна, на мой взгляд. Некоторые дети только потом, во взрослой жизни осознают, кто и чему их научил в школе, если осознают вообще… Мы же не учим благодарности. Не только по отношению к учителю. Нам все должны. Бесплатно или за деньги. Какая уж тут благодарность?
А все опять замыкается на семье, куда возвращается в последних кадрах герой Хабенского. Да, я видела его совсем рядом — живого Хабенского, в том же Артеке, на кинофестивале, кажется в 2001 году. В гости к артековцам приехали все звездные «менты» из сериала «Убойная сила»: Дукалис, Ларин, Соловец, Волков и капитан Плахов — Константин Хабенский. Я была координатором фестиваля, мы забирали актеров из гостиницы и сопровождали на мастер-классы к детям, на творческие встречи с юными зрителями. Уже тогда было понятно, что Хабенский — необычный актер. Он был в себе, без звездного налета, от него исходила какая-то непостижимая сила… Не думаю, что есть актер, который мог бы точнее и ярче сыграть роль географа…
Что радует, что при всем таком не особо счастливом финале у главного героя не остается негатива, обвинений… Он умеет отпускать. Очень важное качество в жизни!
Фильм совершенно многослойный, полезный и острый, как луковица!
Смотреть, размышлять и обсуждать…
Текст — Ира Хмельницкая
Фото — кадр из фильма — ворованное
Детская кинопанорама:
Осторожно, не смотреть: Карлсон
День «Джули и Джулия» — тоже про кино. Про хорошее кино!